Отслужил

Чем занимаются адвокаты, когда им нечего делать?

Похоже, некоторые возбуждаются.

Глядя на вот это:



А тут еще, говорят, Фейсбук подключился к подобному безобразию и теперь предлагает выбирать цвет смайликов в зависимости от вашего уровня политкорректности.

Очень хорошо, кажется мне, по этому поводу высказался Александр Плющев:

Вчера Верховный суд США признал законными равные права для чернокожих. Лично я против негров ничего не имею. Штаны-обосрашки, «У меня есть мечта» и т.д. Но акция, которую выдвинул Facebook с разукрашиванием аватарок в черный цвет – это уже перебор. Во всём надо знать меру. Приняли закон-поздравляем, но зачем нужен весь этот дальнейший зуд?

Если говорить о толерантности и лояльности к черным, то надо видеть грань. Всё заканчивается и терпение тоже. Ведь однажды, когда подобные акции надоедят, кто-то скажет: «Хватит» и подумает, почему эта самая лояльность должна исходить от меня? Кто будет лояльным ко мне и избавит от зрелища двух, а то и больше черных? Никто. Права-то равные, сидите и смотрите.

Всё бы ничего, но следом LifeNews сообщает, что США планируют добиваться равноправия для негров по всему миру. И вот на этом моменте, грань будет пересечена.

Но вот что интересно: этот возбужденный адвокат вместо того, чтоб отобрать у своего шестилетнего сына подаренный папой пиндосский и вражеский iPhone 6, а выдать ему патриотичный и православный Йотафон с двумя экранами, хочет принудить производителей подаренного гаджета, американскую компанию Apple, удалить веселых разноцветных человечков из предустановленых эмотикончиков.

Мало того, он хочет взыскать с компании 985 000 рублей.

Получается как в том анекдоте: ежик плачет, колется, но продолжает жрать кактус. И хочется у этого ежика спросить: кто его заставляет жрать вражеский кактус, вместо того, чтоб православно питаться пареной репой?

Ну а депутат, которого давно очень волнуют нетрадиционные отношения, пригрозил компании Apple, что она может лишиться российского рынка. Так же, как российского рынка уже лишились качественные сыры, например. Ну то, что российские потребители теперь вынуждены ввозить сыры из-за границы самостоятельно, либо есть сыроподобные продукты по цене хорошего сыра, депутата мало волнует. Он едва ли это почуствовал на себе. И едва ли компанию Apple так уж сильно испугает перспектива потери российского рынка. Хотя бы потому, что из примерно 10 миллионов проданных за первую неделю после выхода на рынок новых iPhone 6 и iPhone 6 Plus в России их накупили всего сто тысяч. Что составляет один процент.

Целый один процент!

Но пока избиратели терпят таких депутатов, может быть их, этих избирателей, и стоит лишить всех вражеских благ? Возможно тогда адвокаты перестанут тратить деньги на опасные разлагающие подарки, не будут возбуждаться и начнут работать?

Хорошо погуляли!

Гуляя утром с Симбадом, увидел маму, которая тоже гуляла. С сыном:




2. Так погуляли...



3. ...и так...



4. ...потом погуляли еще...



5. ... и еще чуток...



6. пока сын не устал гулять.



Ну да, маме ведь не скучно, потому что у нее есть шайтан-машинка, в которой сидит весь интернет мира. Смартфон называется.

А сын?

Сын пускай подождет...

Семья

Молчим, потому что выступить против смертельно опасно

Открытое письмо коллегам-психологам

На тыщу академиков и член-корреспондентов,
На весь на образованный, культурный легион,
Нашлась лишь эта горсточка больных интеллигентов,
Вслух высказать, что думает здоровый миллион.

Юлий Ким



Не нужно быть ни академиком, ни член-корреспондентом, ни доктором, ни кандидатом, чтобы понимать психогигиеническую опасность той атаки СМИ на граждан РФ, которая идет уже второй год. Проще говоря, атака эта разрушает психическое здоровье общества. А если высоким штилем — народа.

Вы, понимаете, конечно, в чем это проявляется.

Первое. Целенаправленно и более чем искуссно, с привлечением всего арсенала современных психотехнических приемов, не исключая и запрещенные в международной практике, сужается поле сознания реципиентов СМИ.
А это как раз и есть (за малым исключением) весь народ. Без какой бы то ни было связи с реальностью обществу (народу) навязывается схема восприятия действительности «Мы и враги», в которой разнообразие мира сведено к двум объектам, а разнообразие отношений во внутренней модели мира — к трем низшим эмоциям: страху («Амеры хотят нас захватить»), злобе («Бей укрофашистов!») и алчности («Зато Крым наш»).

Второе. Такое сознательное деформирование политической картины мира разрушает способность адекватно ориентироваться в политических вопросах. Чем, если использовать терминологию незабвенного Петра Яковлевича Гальперина, разрушается ориентировочная основа гражданской деятельности.

Третье. Искусственное наращивание агрессивности усиливает психопатические акцентуации десятков миллионов личностей, которые все вместе и образуют наше общество.

Четвертое. Манипулирование общественным сознанием с целью получения санкции на проведение политики агрессии и самоизоляции делает значительную часть народа соучастниками преступления. Не столько преступления в смысле нарушения юридического закона, сколько преступления против закона нравственного. Тем самым глубоко травмируется коллективная психика. И вы, конечно же, не можете не понимать, что лечение этой коллективной психотравмы займет многие десятилетия. Вместе с тем, так же целенаправленно и более чем активно провоцируется запуск механизмов вытеснения: болезнь загоняют внутрь. С целью затруднить ее лечение.

Пятое. Так же сознательно и целенаправленно проводится политика нравственной деградации общества — нравственного растления. Когда белое объявляют черным, а черное — белым, искусственное навязывание такой инверсии блокирует нормальное функционирование совести, разрушая тем самым центральный механизм нравственной регуляции.

К этому списку легко добавить и шестое, и седьмое, и восьмое...

Почему же мы молчим? Кроме пары статей, я не помню ни одной попытки членов профессионального сообщества поднять голос против этой диверсии, сравнимой разве что с отравлением колодцев на вражеской территории.

Увы, это вопрос риторический. Молчим, потому что выступить против смертельно опасно. Смертельно — для профессиональной карьеры. Диссидент будет немедленно отключен от «источников питания» и подвергнут коллективной обструкции коллег: «Ты что, самый честный?».

Вот причина, по которой многие из нас предпочитают любой ценой не видеть происходящего надругательства над народной душой (психикой), отваживаясь даже на такие опасные для собственного психического здоровья шаги, как сознательное деформирование своей личной картины мира и активное вытеснение «неприятных» вопросов.

Это началось не сегодня. И в советские годы активная общественная позиция была несовместима с возможностью профессиональной деятельности. И, конечно, не только в психологии: в таком положении находились все ученые. Мы помним, чем обернулись для их личных и профессиональных судеб гражданская честность Сахарова, Шафаревича, Ковалева, Зиновьева... Либо ты — ученый, либо — гражданин. В такой выбор загоняла ученых советская власть. В таком же положении ученые находятся и сегодня.

Поэтому я не призываю никого к активному протесту. Я просто хочу напомнить, что душа, она же психика, у каждого из нас одна. И у нас всех вместе — тоже одна. И что, кроме нее, у нас ничего нет. И поэтому жертвовать ею, ее развитием, ее, используя наш технический язык, самоактуализацией, во имя каких бы то ни было возвышенных целей (как то: ученая степень, ученое же звание, должность, грант, гонорар, премия и прочая, и прочая) может оказаться не слишком мудрым в контексте выстраивания целостной жизненной стратегии.

Помните, как говорит Король в финале шварцевской «Золушки»:

— Когда-нибудь спросят: а что ты можешь, так сказать, предъявить? И никакие связи не помогут тебе сделать ножку маленькой, душу — большой, а сердце — справедливым.

Александр Зеличенко
28.06.2015

Отсюда

Голубев активный, или пассивный?

Слушаю «Ганапольское».

Сегодня, так случилось, Матвея Ганапольского нет. Более того, из регулярного состава остался один Алексей Соломин.

Зато появился бородатый любитель сигар Алексей Голубев. В результате передача превратилась в феерически патриотически-православнутый ад. Началось с того, что в сюжете про события в Армении этот бородач стал говорить что-то типа:

— Уже неделю у нас в Армении происходят...

Чтоа?! У нас, или в Армении? Голубев, включи мозги, Армения — не Россия.

Следующий сюжет касался новости о разрешении в США регистрировать гомосексуальные браки. И тут уж из «православного» поперло такое говно, что мама дорогая! Почему-то такой фонтан наводит меня на размышления. Хочется даже спросить Алексея: — Голубев, а ты-то случайно не педераст?

Но не дает ответа Голубев. Фонтанирует...

Ну да, я довольно несдержан. Тем более снимаю шляпу перед Алексеем Соломиным, который продолжал вести с Голубевым почти светскую беседу. Спас передачу, спасибо!

Зачем я вызвал полицию?

Сегодня в Тихвине всякие праздничные мероприятия. Выступают какие-то рок-группы и DJ, — отмечаем День молодежи.

Ну а у нас обычное воскресенье. Вечером пошел погулять с собакой. Позвонил сыну, болтаем, Симбад носится по свежескошенной траве, валяется, набивая себе в штаны листья и травинки...

Вижу, что на дальнем конце привокзальной площади появляется веселая троица. Две минуты — и вот уже один из участников жизнеутверждающе пинает другого. Третий вроде бы не вмешивается. А этот, мелкий, щуплый, в футболке почти белого цвета, вновь и вновь со всего размаха лупит ногой по лежащему собутыльнику и иногда даже подпрыгивает на нем...

Я прерываю разговор с сыном и звоню в полицию. Долго жду, пока ответит дежурный. Вхожу в положение, сегодня в полиции трудный день. Наконец трубку снимают: «Дежурный ...».

Описываю, как могу ситуацию. Диктую свой адрес и телефон, теперь без этой информации вообще могут не приехать. Говорят, что так в приказе МВД написано.

Жду.

Проходит несколько минут. Буйный, похоже, устал пинать свою жертву. Еще несколько минут. Вот он хватае лежащего подмышки и сажает его. Потом кое-как ставит. Еще минута и троица нетвердой походкой начинает следующий этап своего пути. Они доходят до площадки, на которой паркуются рейсовые автобусы, потом двое из них исчезают из моего поля зрения, а третий бредет по направлению к стоящей напротив выхода из железнодорожного вокзала машине такси. Спрашивает закурить. У него лицо в крови, но понять, откуда кровь, с расстояния невозможно.

Потом он подходит ко мне и тоже просит закурить. Получив ответ, что я не курю, уходит к автовокзалу. Я обхожу здание автовокзала, это примерно тридцать-сорок метров, он обошел здание с другой стороны и хотя у меня есть очень заметная примета — я веду на поводке рыжего пса, он снова спрашивает у меня сигарету.

Проходит еще минут пять. Полиции все нет и я иду по направлению к дому. Вот я уже рядом с подъездом и тут раздается звонок, наконец приехала полицейская группа. С момента звонка прошло 15 минут. Быстро? Наверное. Я не знаю, какой у них норматив.

Побитого пьяного парня уже посадили в клетку. Сержант спрашивает, есть ли у меня претензии к хулиганам? Хм... Есть ли у меня претензии? Странный вопрос. А разве можно избивать человека, даже если он пьяный собутыльник?

— Ну они же ушли, мы приехали когда драка закончилась...

Да, действительно. Что же делать? Я помню как они одеты, могу описать и даже сказать, в какую сторону они пошли. Но этого не нужно. Лучше написать заявление об отказе. Оказывается, что парень настолько пьян, что никаких претензий у него тоже нет, просто потому, что он сейчас ничего не соображает и не может связать двух слов.

Ну что ж. Пишу под диктовку заявление о том, что я прошу прекратить проверку. Сержант заполняет еще один лист — объяснение, записанное с моих слов верно и мною прочитанное. Теперь все бумаги в порядке, можно расходится.

Я расхожусь. Иду домой и думаю: а что, если завтра или послезавтра это парень проспится и вдруг окажется, что он стал инвалидом? Что если у него отбиты почки или легкие? И вообще, зачем я звонил в полицию и стоит ли это делать в следующий раз?..